Под покровом тайны - Страница 78

– Она вовсе не такая! Разве могла бы она так добросовестно работать в отеле, если бы была взбалмошной? Скорее всего этот старик соблазнил ее каким-то образом.

– Х-м! – фыркнул Сэнди. – Если ты веришь в это, то, очевидно, сможешь поверить во что угодно. Забудь ее, Эндрю. Это мой совет. На свете полно других девушек!

Эндрю зашагал туда-сюда по устланному бледно-голубым ковром офису. Он был переполнен таким горьким раскаянием и злостью, что едва мог говорить.

– Уже почти три часа, – напомнил ему Сэнди.

– Что? О черт! – Взяв со стола ключи от автомобиля, он быстро вышел из офиса.

Эндрю подъехал к Итон-сквер, где стоял огромный, внушительный дом с галереей, и кое-как припарковал свой автомобиль, рискуя нарваться на штраф, потому что решил ждать миссис Лейтимер прямо на ступеньках крыльца. Дул сильный ветер, поднимая в воздух пыль и взметая опавшие листья. Над городом нависли свинцовые тучи.

«Джесика, почему ты не сообщила мне, прежде чем принять такое поспешное решение? Неужели годы, проведенные вместе, ничего не значили для тебя?» Поглощенный своими горькими мыслями, Эндрю не заметил, как огромный серый «роллс-ройс», управляемый шофером в униформе, плавно подкатил к дому и остановился. Минуту спустя шофер открыл дверцу для полной женщины лет за тридцать, которая ступила на землю и нетвердыми шагами двинулась вперед на толстых ногах в туфлях с каблуками-гвоздиками.

– Это вы агент? – спросила она, глядя на Эндрю.

Эндрю вовремя очнулся от своих мыслей, вежливо Улыбнулся и подтвердил, что это именно он.

– Я миссис Лейтимер, – сказала она, хотя представляться не было никакой необходимости. – Хочу осмотреть дом.

– Да, конечно. – Эндрю изменил свое мнение о возможности миссис Лейтимер выложить три миллиона фунтов за дом в Лондоне. Она была пухлой, с копной крашеных светлых волос, в голубой мини-юбке и рыжевато-коричневой лисьей куртке. Ее грубое лицо излучало враждебность человека, который знает, что общество не принимает таких, сколько денег у них ни будь. А то, что миссис Лейтимер имела достаточно денег, уже не вызывало сомнений. Ее бриллиантовые серьги и кольцо с драгоценным солитером, таким большим, как кусок сахара, убедили Эндрю, что перед ним реальный покупатель. Как она приобрела состояние, он не хотел знать. Эндрю находился здесь только для того, чтобы продать дом, и потому должен показать товар лицом.

Для того, кто начинал жизнь в трущобах с сырыми стенами и туалетом на улице, миссис Лейтимер являла типичный образчик тех высокомерных дам, которые, неожиданно разбогатев, устремляют свой взор на резные карнизы, классические английские камины и паркетные полы. Эндрю, скрипя зубами, вспомнил, как, получив образование, наконец смог добыть немного денег, чтобы купить книгу по истории старых домов. Но тут же он подумал, что они с Сэнди получат три процента от сделки, и приветливо улыбнулся миссис Лейтимер. Бизнес есть бизнес.

Наконец они закончили осмотр десяти спален с ванными комнатами, четырех гостиных и всех «современных удобств», не забыв плавательный бассейн, сауну и сад на крыше с двумя лондонскими воробьями.

Миссис Лейтимер стояла посреди просторного мраморного холла, упершись рукой в бок, с таким выражением лица, будто пришла в бар и ждала, когда ее обслужат.

– Думаю, мне это подойдет, – надменно обронила она. – Правда, надо перекрасить кое-что. Здесь очень мрачные тона… Но я беру его.

Эндрю еще долго не мог оправиться от потрясения. Он вернулся в офис и объявил:

– Он продан… ужасно неприятной женщине, но все-таки продан! – сказал он Сэнди. – Одному только Богу известно, что она собирается с ним делать.

Вероятно, отделает гостиную материалом под шкуру леопарда, спальню – пурпурным атласом, но кого это волнует? – Продажа дома оживила его. – Сегодня мы славно поработали, – скромно добавил он.

– Для тебя сообщение в твоем блокноте, – сказал Сэнди. Какая-то натянутая небрежность в его голосе заставила Эндрю посмотреть на него с тревогой. – Звонила Джесика, – поспешно пояснил тот. – Она оставила номер своего телефона, так что можешь позвонить ей.

Мэделин капнула пару капель льняного масла на пятнышко белой краски на своей палитре и начала растирать ее кончиком кисти. Удовлетворившись результатом, она наклонилась вперед и очень осторожно, легким мазком, добавила блики на портрет Генриетты Эрминтруд, одной из ведущих общественных деятельниц Нью-Йорка. Это была та часть работы, которая больше всего нравилась Мэделин. Несколько маленьких белых точек и штрихов – и лицо ожило. Глаза стали глубокими. Удивительно, как крошечная блестящая точка, нанесенная на радужную оболочку, может произвести такой эффект! Затем она добавила к белой краске немного желтой и розовой и сделала несколько мазков в области переносицы, лба, подбородка, вдоль скул. Мэделин отошла назад, чтобы оценить результат. Миссис Генриетта Эрминтруд, которую друзья называли Перл, должна быть довольна. Этот портрет предназначался для ее апартаментов в Дакоте, и Перл специально надела светло-зеленое шелковое платье, «потому что этот цвет хорошо сочетается с нашей внутренней отделкой».

Мэделин поморщилась, затем размашисто расписалась на портрете темно-коричневой краской. Она бросила на него последний, оценивающий, взгляд и начала мыть кисти. Было всего лишь время ленча, но сегодня она уже не могла больше заниматься живописью. Ее ждали другие неотложные дела. Она взглянула на адрес, куда собиралась пойти: недалеко от Пенн-Стейшн находилось здание, которое называлось Альтман-Билдинг. Она не назначала встречи и могла только надеяться, что нужный ей человек окажется на месте, когда она придет туда.